Часть I. Кинофильм «Александр Невский», либералы-русофобы и православные псевдоревнители
В 2008 году на российском телевидении был запущен проект «Имя России. Исторический выбор 2008». Телезрители из имен великих русских людей – государственных деятелей, ученых, писателей, композиторов и художников – должны были выбрать имя человека, который, по их мнению, может олицетворять Россию, являться воплощением лучших качеств русского человека. Именем России стал святой благоверный князь Александр Невский.
Думаю, огромное влияние на выбор имени Александра Невского оказал гениальный фильм Сергея Эйзенштейна, который был снят в преддверии Великой Отечественной войны. Кинокартина «Александр Невский» является шедевром не только советского, но и мирового киноискусства (что признано всеми историками кино у нас и за рубежом), но во многом определяет национальное самосознание нашего народа и в ХХI столетии.
В год 800-летия святого благоверного князя Александра Невского этот шедевр отечественного кинематографа будет не раз демонстрироваться по телевидению. И это естественно: ничего лучшего о князе Александре Невском до сих пор не создано и вряд ли появится в ближайшие годы. И дело не только в таланте и мастерстве гениальных Сергея Эйзенштейна, Сергея Прокофьева, Эдуарда Тиссе и Дмитрия Васильева. Чтобы создать такое мощное эпическое кинополотно, мало одного таланта. Надо очень тонко чувствовать и осознавать, что живешь в то время, когда вершится на твоих глазах великая история, решается судьба твоей Родины и родного народа.
«А Баба-Яга против!»
Но, замечу, далеко не всем нравится фильм Эйзенштейна.
Есть небольшая, но очень шумная часть нашего общества, которая всегда выступает против того, что дорого большинству народа. Такое впечатление, будто они живут и действуют по советскому мультфильму «Баба-яга против!».
Их возражения в основном относятся не к области киноискусства или спорам по историческим неточностям в фильме, но имеют под собой вполне четкое идеологическое основание.
Фильм «Александр Невский», по их твердому убеждению, это «сталинская пропаганда», «сталинский миф», раздувание шовинизма и ненависти к Западу.
Несколько лет назад в передаче Сванидзе «Суд времени» мы имели возможность наблюдать, как историки либеральных взглядов выплескивали свои обиды не только на «рабский народ» и «тысячелетнюю традицию деспотического правления» в «этой стране», но и нашли виновника всех русских бед и несчастий.
Российские либералы, наконец, определили того, кто мешает им осчастливить «этот» народ. Виновником провала всех либеральных проектов в России оказался св. блгв. князь Александр Невский. Именно благоверный князь, по мнению российских либералов, основал «полицейское государство», с которым им, бедным, приходится бороться и в ХХI веке.
Действительно Российское государство построено на том духовно-нравственном основании, которое завещал потомкам святой князь Александр. Русская цивилизация, Русский мир стоит и будет стоять на завете Александра Невского: «Не в силе Бог, а в Правде».
Пожалуй, самое выдающееся открытие из всех устроивших суд над святым Александром Невским сделал профессор Пивоваров. Мы услышали настоящий шедевр либеральной мысли: «Богомерзкий Сталин создал отвратительный культ Александра Невского и лживый миф о нем. До революции этого не было».
Пивоваров, а вместе с ним и прочие обвинители дружно утверждали: «Именно Невский и заложил основы самодержавия, деспотизма, полицейского государства… Именно Невский виноват, что к власти в стране пришли большевички».
Пивоваров с комиссарским напором, будто на митинге, вбивал в сознание зрителей: «Невский - это идеал Сталина. Выбрав именем России Александра Невского, Россия выбрала ставленника Сталина».
Когда же попытались напомнить этим либеральным «судьям», что в создании «мифа о Александре Невском», по их же словам, произнесенным в первой части передачи, виноваты «русские тираны» царь Иоанн Грозный и Петр Первый, а также императрица Екатерина, Пивоваров смутился ровно на секунду: «Да, виноваты и они. Они соучастники». Но не дал себя сбить с мысли: «Повторяю, этот ложный отвратительный миф об Александре Невском навязал нашему народу богомерзкий Сталин». По мнению Пивоварова, «соучастники (!) Сталина», Иоанн Грозный и Петр I, как и диктатор, создавали культ Невского, так как были исполнены ненависти к Западу». Т.е. вся Русская история – это сплошная ксенофобия, отсутствие толерантности и братской любви к западным христианам.
«Соучастники» - царь Иоанн Грозный, император Петр Великий и Иосиф Сталин
Надо признать, что отчасти с Пивоваровым можно согласиться. Действительно Александра Невского почитали и Русские государи, и глава Советского государства Иосиф Сталин.
Святого благоверного князя Александра русские люди почитали всегда, но торжественное прославление его состоялось в царствование государя Иоанна Васильевича Грозного на Стоглавом соборе в 1547 году.
Свято-Троицкая Александро-Невская лавра в Санкт-Петербурге названа так по соборной церкви Живоначальной Троицы и по имени святого благоверного князя Александра Невского. Основана лавра была после Полтавской битвы. Царь Петр Алексеевич вручал новую столицу Российского государства небесному покровительству святого благоверного князя Александра.
На берегах Невы, где Александр Невский громил вторгшихся в русские владения шведов, Царь Петр основал вторую столицу России. В 1723 г. государь Петр Алексеевич перенес мощи святого князя-ратоборца в северную столицу Российской империи, в Александра Невскую Лавру.
Петр I сам занимался разработкой проекта нового государственного ордена Александра Невского. Новый российский орден предназначался «в награждение подвигов» на полях брани, то есть с самого начала он мыслился как военная награда.
Но государь не успел утвердить орден. После его кончины волю царственного супруга исполнила императрица Екатерина I. 21 мая 1725 г. по завещанию Петра Великого высочайшим указом была учреждена одна из высших наград Российской империи – Орден Святого Александра Невского. Единственная из высших наград, которая существовала и в Российской империи, затем в Советском Союзе, а сегодня в современном Российском государстве.
Поэтому Пивоваров действительно прав, в прославлении святого благоверного князя Александра Невского и в его всенародном почитании «виновны» и первый Русский царь Иоанн Васильевич Грозный, и первый император Всероссийский Петр Великий, и императрица Екатерина Великая. Прав профессор-либерал и в том, что культ Александра Невского в ХХ веке «навязал народу Сталин».
Не только православные, но подавляющее большинство нашего народа в ХХI веке назвали Александра Невского «именем России», воплощением ее славы, доблести и любви к родной земле, потому что с детства в их сердце вошел образ светлого князя-витязя, который они увидели в гениальной кинокартине Эйзенштейна, созданной в предвоенном 1938 году.
«Обезбоженный патриотизм»?
В том, что российским либералам ненавистен Александр Невский, нет ничего удивительного. Вполне понятно и то, почему великий фильм Эйзенштейна они с глубоким возмущением называют «сталинской агиткой» и «пропагандистской фальшивкой». Вся советская эпоха для либералов – «черная дыра» Российской истории, в которой не могло быть ничего доброго.
Но недавно с изумлением узнал, что и некоторые православные патриоты считают фильм «Александр Невский» сталинской пропагандой. Оказывается, фильм глубоко оскорбляет благочестивые чувства некоторых православных патриотов. Сколько поколений наших соотечественников, невоцерковленных и верующих православных людей с детских лет полюбили этот фильм, полюбили образ Александра Невского, замечательно воплощенный на экране великим русским актером Николаем Константиновичем Черкасовым. Но, оказалось, все мы, наивные кинозрители, не заметили главного: перед нами сталинская пропаганда и создатели киноленты послушно выполняли пропагандистский заказ безбожного коммунистического режима. И особенно проницательные православные публицисты сумели наконец разоблачить замысел воинствующих безбожников и открыть нам глаза на то, ради чего снимали картину. Как выяснилось, главной задачей картины было исказить образ святого князя, а истинный патриотизм русских людей подменить на некий ложный, советский. И как это мы, темные и несмышленые, до сих пор этого не понимали!
Недавно в статье православного автора Натальи Иртениной прочел такие слова: «Фильм «Александр Невский» С. Эйзенштейна — киноотражение советского обезбоженного, выхолощенного патриотизма».
Автор признает, что кинолента «входит в фонд золотой классики советского и мирового кинематографа и доныне считается шедевром раннего киноискусства. Фильм до сих пор смотрят и им восхищаются — далеко не только специалисты в области кино, но самые обычные зрители». Но выносит свой безапелляционный строгий приговор: «Внутри сегодняшнего возрожденного русского православного дискурса это кино ну никак не может претендовать на статус произведения духовно-патриотической тематики, невзирая на то что центральный его образ — князь Александр Ярославич».
Почему же автор статьи так уверена, что гениальный фильм, на котором воспитывалось не одно поколение наших соотечественников, «ну никак не может претендовать на статус произведения духовно-патриотической тематики»?
А вот почему. Она возмущена тем, что «в фильме представлять Александра Невского как святого воителя, воина Христова, борца за православную Русь, советское руководство не собиралось. Стояла задача отделить личность князя от ореола его святости и церковного почитания. Эйзенштейн эту задачу превосходно выполнил».
Удивительно, а за какую же Русь в фильме Александр Ярославич сражается, неужели за социалистическое Отечество?
Оказывается, не нравится автору пафос фильма, чудится ей в картине Эйзенштейна пародийность (?!) и слышатся агитационные лозунги: «фигура князя, прочие персонажи, подчеркнуто демократически трактованные, осовремененные вплоть до исторических нелепостей и пародийности, его лозунговость (рефрен «Вставайте, люди русские» и пр.), карикатурно-утрированные образы немцев — вся эта пафосная стилистика несет на себе исключительно агитационную нагрузку».
Нет, я все понимаю, «проклятая совдепия», «проклятые большевики», это понятно. Но увидеть пародийность в фильме? И чем же ей рефрен «Вставайте люди русские» не угодил?
Всем известно, что в то время были гонения на Церковь, в стране шли одна за другой богоборческие кампании, священники были объявлены одними из классовых врагов и противников нового строя. Поэтому неудивительно, что в фильме князь Александр не осеняет себя крестным знамением, не берет благословение у владыки новгородского, нет в картине хоругвей русского воинства с вышитыми образами Спасителя и Пресвятой Богородицы, Архангела Михаила, а лишь знамена с Владимиро-Суздальским барсом-леопардом. Значит не надо было снимать фильм?
И автор статьи прекрасно понимает, в каком историческом контексте приходилось снимать картину «Александр Невский.» Она пишет: «До середины 1930-х годов любые позитивные отзывы о русской культуре, великой русской истории, созидательно-державной роли русского народа и даже просто интерес к этим темам записывались в разряд великорусского шовинизма. Русская тематика не просто подвергалась поношению, но была под запретом, а своих выразителей и исследователей могла привести на лагерные нары. Великие фигуры русской истории — правители, полководцы, святые оплевывались как представители «кроваво-феодального антинародного режима». Это было время тотального господства революционного интернационала, в котором ничему русскому нет места».
Тем более надо понимать, что в то время само появление на экране князя Александра, «представителя эксплуататорских классов», было событием, еще совсем недавно в СССР немыслимым! Фильм о князе, да еще о святом!
Пламенные революционеры приходят в ярость...
Чудом можно считать уже то, что под личным кураторством Сталина снимают фильм не о Ленине и Свердлове, других героях Октября, которых пытались утвердить в пантеоне новых «святых» советской власти, а снимается кинокартина о святом Русской Православной Церкви, благоверном князе. И это отступление от догматов «классовой борьбы» вызвало искреннее возмущение и гнев в среде многих пламенных революционеров.
Выступая в печати и на собраниях, эти борцы с русским великодержавным шовинизмом гневно называли фильм «Александр Невский» националистической фальшивкой. И судя по масштабу критических выступлений, эти хранители идей революции, верные ленинцы-интернационалисты в то время обладали значительным влиянием в стране.
Некий тов. Гурвич на заседании президиума Союза советских писателей с активом подверг глумлению фильм «Александр Невский» только потому, что ему не понравилась сцена, где Охлопков в роли Василия Буслаева с оглоблей в руках бьет врагов в железных латах...
Эта публика, устраивая травлю фильма даже придумала термин «кузьма-крючковщина». Ну и, естественно, обвиняли авторов фильма в «квасном патриотизме».
Не могли успокоиться, что героем киноленты стал князь. Ведь совсем недавно в ходу было учение русофоба Покровского о всей истории России как «темном прошлом», в котором князья и цари жестоко угнетали простой народ.
Гурвич выражал мнение значительной части партийных товарищей, отмечая в новых произведениях советского патриотического искусства четкие аналогии с дореволюционным российским имперским патриотизмом.
Был среди критиков и Александр Довженко. Он в своем выступлении приводил анекдот, отражая настроение революционной творческой интеллигенции, возмущенной фильмом: «Папочка, скажи, какой царь, кроме Петра, был еще за Советскую власть?!» — А папа отвечает: «Александр Невский».
А писатели и сценаристы Абрам Раскин и Морис Слободской создали пародийный сценарий «Созвучный феодал», где за основу взят «псевдобылинный стиль» «Александра Невского».
Верные интернационалисты-ленинцы сопротивлялись яростно. Но с появлением картин «Александр Невский» Эйзенштейна и «Петр Первый» Петрова наступил коренной перелом в политике государственной власти, изменилось отношение к русской истории.
Новая сталинская доктрина советского патриотизма воспринималась многими большевиками как отход от идеалов интернационализма и классовой борьбы и поворот к русскоцентричному национализму старого образца. Их возмущала «национализация», которую они заметили во всех областях искусства, живописи, театре опере. Например, убежденный интернационалист Владимир Блюм, театральный критик и публицист, 31 января 1939 г. обратился с озабоченным письмом прямо к Сталину.
Намекая на постановку оперы Глинки «Жизнь за царя» (под названием «Иван Сусанин»), возобновленную на сцене Большого театра, и на фильм «Александр Невский», Блюм сетовал на антипольские и антинемецкие тенденции в советском искусстве последних месяцев. «В связи с этим, — пишет Блюм — искажался характер социалистического патриотизма — который иногда и кое-где начинает у нас получать все черты расового национализма... Мы не можем питать вражды к расе, к народам».
Блюм видит в обращении советского патриотизма к мотивам и личностям из русской истории аналогии с расовой идеологией фашистов и буржуазным русским национализмом.
Надо хотя бы представлять сегодня, какое мощное сопротивление твердолобых большевиков пришлось переломить Сталину защищая фильм и Сергея Эйзенштейна от травли, требуя прекратить «огульное охаивание патриотических произведений».
Надо заметить, что верные марксисты-ленинцы все правильно почувствовали. Фильм Эйзенштейна действительно не имел ничего общего с идеями пламенных революционеров. И был настоящим шедевром кинематографа, что отметил даже явный противник Советского Союза французский фашист Робер Бразийяк, признавая эпическую мощь кинокартины, созданной в Советском Союзе.
Бразийяк писал с нескрываемой завистью: ««Александр Невский» в реальности — прекраснее, чем «фашистские» фильмы. Ничто не напоминает о марксизме в этой военной песне славянского народа, и белокурый герой фильма займет место в нашей памяти не рядом с Лениным, и не с Петром Великим, но рядом с Роландом, Зигфридом, Парсифалем. Этот фильм следовало бы создать в нацистской Германии, если бы у нее был гений кино».
Французский фашист точно замечает, что в фильме ничто не напоминает о марксизме, но кинокартина – настоящий эпос, военная песнь славянского народа.
Сталин готовил страну к близкой войне ясно понимая, что русские люди будут сражаться за родную землю, а не за «торжество учения Маркса-Энгельса-Ленина».
И потом, уже во время великого парада 7 ноября 1941 г., когда немцы стояли у стен Москвы, он призовет имена святых и великих русских полководцев: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»
Совершенно очевидно, что именно во время военных испытаний восстанавливалась священная нить Русской истории, которую навсегда пытались прервать «пламенные революционеры» в 1917 г.
«Вставайте, люди русские, за нашу землю светлую!»
Но православного публициста Наталью Иртенину возмущает, что в картине Эйзенштейна в 1938 году не слышно призыва сражаться за Святую Русь: «Да и сам князь Александр, призывая русских людей встать на защиту отчизны, впадает в несообразную лирику, взятую как будто из популярной советской песни тех лет: «За родные леса, поля, реки…» («Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек»).
Надо заметить, что автор критической статьи либо плохо помнит фильм, либо сознательно перевирает слова, сказанные князем Александром в фильме. Князь обращается к новгородцам на вече: «Монгол залег на Руси от Волги до Новгорода. Немцы идут с запада. Русь между двух огней. Ты один остался, Господин Великий Новгород. Встань за отчизну, за родную мать! Встань за русские города, за Киев, Владимир, Рязань. За родные поля, леса и реки, за великий наш народ!»
Интересно, а что бы ответили бойцы и командиры Великой Отечественной, если бы им сказали, что призыв сражаться за Отчизну, за родную русскую землю, за родные поля и реки, за великий наш народ это «несообразная лирика»?
Хочется посоветовать уважаемой православной писательнице почитать Александра Трифоновича Твардовского «Я убит подо Ржевом», великую поэму «Василий Теркин», «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины» Константина Симонова, чтобы понять, почему слова «Вставайте, люди русские, за нашу землю светлую» не казались нашим воинам агитационным лозунгом.
Они жизни свои отдавали за нашу землю. И удивительно, что сегодня не только либералы, но и некоторые православные авторы готовы свысока поучать тех, кто в то время всем сердцем принял гениальный фильм, услышал призыв стоять насмерть за родную землю, как стояли русские люди в ХIII веке. Неужели православная писательница считает, что патриотизм тех бойцов и командиров, которые бросались с гранатами под танки и стояли насмерть под Москвой и в окопах Сталинграда, был каким-то «обезбоженным»? Разве не к ним относятся эти евангельские слова: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15: 13)?
Не раз замечал, как люди, не имеющие представления о войне, пытаются давать «духовную» оценку поступкам воевавших людей и при этом легко впадают в высокомерное фарисейство.
О том, какое влияние оказал фильм «Александр Невский» на поднятие боевого духа, желание защищать Отечество в грядущей войне с Третьим рейхом, сказано и написано очень много. Об этом свидетельствовали люди, сражавшиеся на фронтах Великой Отечественной. Многие из них этот фильм пересматривали не один раз перед войной, затем кинолента в годы войны шла в кинотеатрах по всей стране.
Понимаю, конечно, что строгой православной даме не нравится этот «обезбоженный, выхолощенный советский патриотизм». Но одержали Великую Победу в Священной Великой Отечественной войне в том числе и воспитанные в атеистическое время советские люди. Они были насильно оторваны от Церкви богоборцами. Но были воспитаны на великой русской классической литературе и на таких фильмах, как «Александр Невский».
И хотя верующих среди этого молодого поколения было немного, но они не различали советский патриотизм и впитанную с молоком матери любовь к Русской земле. Как сказал Иосиф Сталин послу США Аривеллу Гаримману: «Они воюют за свою Матушку-Россию». И Господь даровал нашему народу Великую Победу на Пасху 1945 года.
А великая песня-набат Прокофьева «Вставайте, люди русские» стала предшественником великой песни-гимна «Священная война» («Вставай, страна огромная!»). Послушаем, как звучали эти слова в преддверии скорой неизбежной войны:
Вставайте, люди русские,
На славный бой, на смертный бой.
Вставайте, люди вольные,
а нашу землю светлую!
Живым бойцам - почёт и честь,
А мёртвым - слава вечная.
За отчий дом, за русский край
Вставайте, люди русские!
Вставайте, люди русские,
На славный бой, на смертный бой.
Вставайте, люди вольные,
За нашу землю светлую!
На Руси родной,
На Руси большой
Не бывать врагу!
Не бывать врагу!
Поднимайся, встань,
Мать родная Русь!
Поднимайся, встань,
Мать родная Русь!
«Мать родная Русь», «За нашу землю светлую». По-моему, и до наших дней ничего более духоподъемного, призывающего встать за землю Русскую, не создано.
Величайший гимн «Священная война» – это продолжение темы гимна из «Александра Невского». И как перекликаются слова двух великих песен:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!..
…Не смеют крылья черные
Над Родиной летать,
Поля ее просторные
Не смеет враг топтать!
Хотя, вполне возможно, что уважаемая православная писательница и публицист и в этих словах тоже видит «пафосную стилистику, которая несет на себе исключительно агитационную нагрузку».
Вот только до сих пор при первых аккордах «Священной войны» все мы становимся мгновенно сосредоточены внутрь сердца своего. Это одновременно и чувство преумножения силы духа для борьбы с врагом, и гордость за наших воинов-победителей, и скорбь за погибших родных, и гордость за величие нашей русской земли, и радость и тревога за будущие поколения... И точно такие же чувства большинство из нас испытывает, слушая Прокофьева «Вставайте, люди русские».
«Карикатурные» тевтоны?
А теперь о «карикатурно-утрированных образах немцев» в фильме «Александр Невский».
Германские рыцари методично, с непреклонным упорством покоряли земли разобщенных и погрязших в междоусобицах прибалтийских славян. А затем, утвердив свое господство над племенами латышей и эстонцев в восточной Прибалтике, вторглись на русские земли. Остановлен этот «натиск на Восток» был в 1242 году на льду Чудского озера князем Александром Ярославичем.
В Третьем рейхе активно утверждалась преемственность Германии с воинственными героическими предками, огнем и мечом покорявшими соседние народы. Особенно почиталась доблесть суровых рыцарей Тевтонского ордена.
Нацисты считали себя прямыми потомками тевтонских рыцарей и своей задачей ставили борьбу за достижение господства германской нации на Востоке. И уничтожение вермахтом восточных славян сравнивалось с беспощадным истреблением тевтонскими рыцарями язычников. Немцам внушали, что они выполняют на восточных территориях особую историческую миссию.
Выступая в Мариенбурге, А. Розенберг говорил: «Германия восстает из пепла в совершенно новой форме… Это форма государственности, присущая Тевтонскому ордену».
В документальном фильме «Триумф воли» Гитлер утверждал, что нацистская партия «будет подобна ордену». И всегда повторял, что этот новый орден «должен гарантировать стабильность формирования немецкой воли». Нацистская пропаганда постоянно напоминала о преемственности между Третьим рейхом и средневековым рыцарством. Восточную Пруссию часто называли «страной Немецкого ордена».
Такое образное название прочно закрепилось за СС, организацией, возглавляемой Г. Гиммлером. Он сам говорил: «СС – это солдатский, национал-социалистический орден нордических мужчин, присягнувших на верность их родам».
У «черного ордена» СС были разработаны свои ритуалы, напоминавшие средневековые. А рейхсфюрер СС Гиммлер действительно напоминал Великого Магистра.
В орденском замке Вевельсбург проходили собрания «высших посвященных» ордена. На заседаниях у Гиммлера за «круглым столом» сидело двенадцать обергруппенфюреров. В залах замка находились подлинные средневековые мечи, щиты, доспехи, одежда и драгоценности реальных исторических лиц. Церемония принятия присяги при вступлении в СС проводилась аналогично посвящению в рыцари.
Одним из символов эсэсовской элиты был кинжал. Наиболее отличившиеся получали из рук Гиммлера почетный меч. Награждение проходило в традициях средневековых рыцарских орденов. Это еще раз указывает на преемственность тевтонских традиций.
Хорошо известно о связи идеологии нацизма с учением созданного в 1918 г. оккультного общества «Туле». Изображенная на гербе «Туле» свастика стала одним из главных символов нацистской пропаганды. Верхушка Третьего рейха верила в свою мистическую связь с великими предками. Гиммлер, как я уже писал, считал себя воплощением короля Генриха I Птицелова, покорявшего славянское Поморье.
Нацисты верили в миф о Копье всевластия, якобы обладающем мистической силой. Это было копье Оттона III, хранившееся в венском музее «Хофбург». В прошлом владельцами священной реликвии объявляли себя почти все магистры Тевтонского ордена. После аншлюса Австрии артефакт был торжественно перевезен в Германию.
Если же говорить о карикатурности в изображении тевтонских рыцарей, то типажи подобраны очень выразительные и точные. Магистр Ордена в исполнении мхатовца Владимира Ершова – породистое суровое лицо, чеканный профиль римского патриция. А «доблестный рыцарь Хубертус», которого магистр жалует титулом старшего князя русских земель и князем Псковским, и «доблестный рыцарь Дитлиб», которого назначают князем новгородским, – настолько типичные германцы, что вполне бы подошли в качестве моделей для картин о нибелунгах художникам Третьего рейха. Какая же тут карикатура? Именно такие «истинные арийцы, беспощадные к врагам рейха» пришли на нашу землю 80 лет назад, в 41-м.
Германская военная машина, несущая смерть и разрушение
Несомненно, Сталин знал о том, что происходит в Германии. Фюрер Третьего рейха призывал германский народ искать на востоке «жизненное пространство». Тевтонский «Дранг нах Остен» обретал второе дыхание.
Знал Сталин и о том, какую сокрушительную мощь набирает военная машина Третьего рейха.
И мощь этой грозной и беспощадной силы с огромной художественной выразительностью сумел изобразить на экране Сергей Эйзенштейн. А гениальный Сергей Прокофьев написал такую музыку к фильму, что картину «Александр Невский» некоторые искусствоведы даже называют «кино-оперой».
Эйзенштейн отмечал, что в фильме есть сцены, где изображение смонтировано по заранее записанной музыкальной фонограмме, а в некоторых случаях музыка была написана по готовому зрительному образу. Музыкальные материалы Прокофьев объединил в кантату «Александр Невский», включающую семь частей, соответствующих основным темам киноленты: «Русь под игом монгольским», «Песнь об Александре Невском», «Крестоносцы во Пскове», «Вставайте, люди русские», «Ледовое побоище», «Поле мертвых», «Въезд Александра во Псков».
Сергей Эйзенштейн, родившийся в Лифляндии в семье главного архитектора Риги Михаила Осиповича Эйзенштейна и Юлии Ивановны Конецкой, вероятно неплохо чувствовал германскую культуру и дух остзейских баронов, потомков рыцарей-крестоносцев.
Но и православную культуру режиссер впитал с молоком матери. Его крестной матерью стала бабка Ираида Конецкая, купчиха первой гильдии. Ираида умерла от инсульта на паперти храма, молясь перед надвратной иконой. А дед по материнской линии Иван Конецкий был родом из-под Новгорода, из города Тихвина. В Петербурге Конецкие жили у Александро-Невской лавры, в их доме бывали калики перехожие, певшие духовные стихи и былины. Прапрадед Эйзенштейна Алексей Патловский построил церковь в Александро-Невской лавре. Дед режиссера Иван Конецкий похоронен в Александро-Невской лавре.
И поэтому Сергей Эйзенштейн, архитектор и театральный художник-декоратор, посещавший с родителями Европу, получивший прекрасное образование, владевший несколькими языками, хорошо знавший германскую культуру сумел создать очень сильный образ тевтонских рыцарей. А Сергей Прокофьев написал необычайно мощную музыку, которая с огромной выразительностью подчеркнула зловещую силу Тевтонского ордена.
Интересно мнение современных неонацистов, поклоняющихся древним германским богам, которые уверены, что в фильме вовсе не карикатурно показаны рыцари Тевтонского ордена. Эти поклонники Гитлера и Гиммлера с почтением пишут о том, как изображены рыцари в фильме:
«Орлы, рога, когти, вскинутая в римском салюте ладонь (рыцарь Дитлиб), свастика на митре епископа - всё это создает целостное представление о «Силах абсолютного Зла», оформленного в эстетически привлекательную и завораживающую форму, скрывающую волевые нордические черты лица».
Неонацисты с восхищением отмечают: «Тевтонский орден в картине есть представление об архетипичной германской военной машине, несущей упорядоченное разрушение».
Именно эта архетипичная германская машина, воплощение «силы абсолютного зла», которой восхищаются нынешние последователи Гитлера, обрушится 22 июня 1941 г. на Русскую землю стальными танковыми клиньями и беспощадными ударами воздушных эскадр люфтваффе.
Эйзенштейн в своих мемуарах писал: «В обстановке зверств фашистов XIII века – незабываемым образом железной тупорылой свиньи из рыцарей Тевтонского ордена, скачущей с неумолимостью танковой колонны их омерзительных потомков».
Нет, в фильме совсем не гротескно-карикатурно изображены германские рыцари. И хорошо чувствовали правду фильма о безжалостной и беспощадной мощи германской военной машины люди, пережившие Великую Отечественную войну.
Напомню, в битве на Курской дуге германские бронетанковые войска применяли такое же построение, что рыцари Тевтонского ордена. Впереди, проламывая нашу оборону клином шли тяжелые «Тигры» и «Пантеры», за ними средние танки и самоходные орудия «Фердинанды».
«Все, что непокорно Риму, должно быть умерщвлено»
Критикующая фильм православная дама возмущается тем, что образ креста в фильме связан с вражеской силой:
«Другая не менее яркая картинка, много раз повторяющаяся, — агрессивно-угрожающие жесты немецкого орденского духовенства, когда они вздымают над собой наподобие оружия большие распятия, и вообще навязчивые мотивы «вражеского символа» — креста в видеоряде фильма. Так, в сцене казней псковичей мы видим частокол крестов и распятий. Пускай эти кресты латинские — но фильм адресовался главным образом молодому поколению, которому предстояло воевать и которое уже не понимало разницу между православием и католичеством».
Во-первых, сознание даже невоцерковленных русских людей на генетическом уровне отличало и отличает православный крест и латинский, под которым с ХIII века шло наступление на русские земли. А всего через три года после выхода картины по русской земле ползли танки именно с этими тевтонскими крестами на броне, а небо заполнили самолеты с такими же черными крестами на крыльях.
Во-вторых, музыкальная тема крестоносцев в фильме – это старинный григорианский латинский гимн «Peregrinus Expectavi» - «Песнь пилигрима». А вот перевод этого зловещего песнопения, гимна крестоносцев:
Я, паломник, бью ногами
По земле, как по кимвалу.
Трепещу я перед боем,
Бью ногами, словно кони.
Крестоносцам дай победу,
А врагов сживи со свету.
Я, паломник, бью ногами
По земле, как по кимвалу.
Воинственный латинский паломник просит у Бога победу рукам, несущим крест, и гибель врагам, которых собирается сжить со свету. И вполне соответствует исторической правде латинский кардинал, который, благословляя крестоносцев на расправу с псковичами, торжественно возглашает: «Один римский властелин должен быть на земле. Все, что не покорно Риму, должно быть умерщвлено». Но гордо отвечает ему неукротимый пскович Павша: «Не бывать тому. Не пойдет Русь под немца. Бивали мы вас прежде, побьем и ныне!»
В 1941-м на Русскую землю обрушились новоявленные крестоносцы, у которых на пряжках была надпись «Готт мит унс!» («С нами Бог!»). Отправили германских воинов завоевывать жизненное пространство на Востоке для «геренфолька» (народа господ высшей расы) вожди нацистской Германии, которые поклонялись языческим богам древних германцев и вдохновлялись темными оккультными учениями. И тевтонский крест на германской броне стал для наших людей не символом Креста Господня, но символом темной силы, несущей смерть.
Помните у Николая Рубцова:
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри, опять в твои леса и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времен татары и монголы,
Они несут на флагах черный крест,
Они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов в окрестностях России.
Кресты, кресты...
Я больше не могу!
Я резко отниму от глаз ладони
И вдруг увижу: смирно на лугу
Траву жуют стреноженные кони.
Заржут они- и где-то у осин
Подхватит эхо медленное ржанье,
И надо мной - бессмертных звезд Руси
Спокойных звезд безбрежное мерцанье...
Через три года тевтоны пришли на Русскую землю...
Кстати, зловещая музыкальная тема «Крестоносцы в Пскове» тоже решена Прокофьевым на материале средневековых латинских гимнов. Помните образ католического монаха в черном балахоне, сопровождавшего в битву братьев-рыцарей игрой на походном органе? Специально для фильма была построена абсолютно точная копия средневекового походного органа. О таком обычае рыцарей крестоносцев можно узнать из «Хроники Ливонии» Генриха Латвийского. По свидетельству ливонского летописца, во время одного из сражений тевтонский священнослужитель по имени Генрих (возможно, сам автор хроники) «пока другие сражались, молился Богу, играя на музыкальном инструменте».
От критиков фильма можно услышать упреки в том, что Сергей Эйзенштейн слишком уж преувеличил жестокость тевтонов, изображая расправу с псковичами. Что вряд ли тевтонские рыцари бросали в огонь детей. Но свидетельств о жестокости крестоносцев в Прибалтике и во время вторжения в Псковскую и Новгородскую земли в летописях немало. В «Повести о Довмонте» сказано:
«1270 год. И паки начаша силу деяти псковичем погании немцы нападением, и ратию пришедше под град, и пожгоша огнем обитель Пречистыя Богородицы на Снятой горе, игумена Иоасафа з братиею в церкви сожгоша...
1299 год. Изгониша немцы посад у Пскова марта в 4-й день, черноризиц и убогих избиша, и жены, и дети, и монастыри немцы пожгоша».
Рассказывают русские источники о сожжении тевтонскими рыцарями монахов, женщин и детей в Снетогорском и Мирожском монастырях. Да и в Старшей ливонской рифмованной хронике сказано, что крестоносцы в 1240 году наполнили псковскую землю «великим плачем».
И потому вполне вписывается в исторический контекст подвешенный на высокой стене белокаменного храма Пскова рядом с барельефом крылатого ангела непокорный пскович Павша, отец Василисы, взывающий: «Идите в Переяславль, зовите Александра! Мертвый Псков ждет тебя, Ярославич!».
А разве не пророчески звучала эта сцена в годы Великой Отечественной войны, когда в оккупированных нацистами русских городах стояли виселицы для партизан и заложников? Вспомним в освобожденном от фашистов Новгороде лежащие на снегу искалеченные скульптуры разрушенного гитлеровцами памятника Тысячелетию России. Слова «мертвый Новгород ждет вас!» вполне могли быть в то время обращены к воинам Красной армии.
Я ребенком видел, как плакали взрослые, когда в фильме крестоносцы бросали в огонь детей. Недавно пережившие войну многие наши люди помнили погибших от рук оккупантов мирных жителей, убитых при бомбежках городов и замученных в концлагерях стариках, женщинах и детях. Помнили, как потомки крестоносцев ХIII века в ХХ веке сжигали города и села на нашей земле.
И поэтому особенное сильное впечатление производила сцена, когда крестоносцы вырывали детей из материнских рук и под звучание строгих латинских хоралов белокурый суровый германский рыцарь, сжимая хрупкие детские тельца руками в кольчужных перчатках, хладнокровно бросал младенцев в пламя костра.
Режиссер писал во время съемок фильма: «Читая летописи XIII века вперемежку с газетами сегодняшнего дня, теряешь ощущение разницы времени, ибо тот кровавый ужас, который в XIII веке сеяли рыцарские ордена завоевателей, почти не отличается от того, что делается сейчас в Европе».
Сергей Эйзенштейн считал одной из своих задач внушить нашим людям уверенность в будущей победе над грозным врагом в войне, предчувствие которой было разлито в воздухе. Он желал, чтобы фильм «вселил бодрость, мужество и уверенность и в те части народов мира, которым кажется, что фашизм … несокрушим».
Поэтому в боевых киносборниках с началом войны использовали кадры фильма, на которых Александр Невский, подняв меч, громовым голосом зовет на битву «За Русь!» и ведет дружины на врага, чтобы сломить тевтонов в жестокой сече.
Ссылка на аудиоверсию: https://cloud.mail.ru/public/nHcZ/LL6ksA8Q6
Часть 2. Святой, правитель, национальный герой
Фильм "Александр Невский" Сергея Эйзенштейна стал одним из самых любимых кинолент в Советском Союзе, но вскоре получил и самую высокую оценку кинокритиков за рубежом.
О художественном воздействии фильма замечательно написал французский кинокритик Леон Муссинак: "Я пересматривал фильм десятки раз, и его воздействие на меня не ослабевало. Каждый раз я обнаруживал нечто новое, удивлялся богатству содержания картины, глубина и сила экспрессии поражали меня. Ни один фильм не оказывал на меня столь сильного впечатления. "Александр Невский" для звукового кино — то же самое, что "Броненосец Потемкин" — для немого. Это шедевр, обладающий абсолютной полнотой содержания и формы. Настоящий монумент, который нужно анализировать».
Некоторые современные православные критики фильма в своих высказываниях демонстрируют поразительное сходство с партийными начетниками из идеологических отделов КПССС. Им неважно какое художественное воздействие оказывает кинолента на зрителя. Важнее всего соответствует ли кинокартина их представлениям о том, каким должен быть "правильный" православный фильм. В этом проявляется удивительное фарисейское высокомерие ко всем, кто знает и любит этот фильм с детства. К целым поколениям наших людей, которые, оказывается, были настолько не просвещенными, что не догадывались, что в фильме-то не настоящий, а "обезбоженный патриотизм".
Любовь к Родине и верность Отечеству, готовность отдать жизнь "за други своя" не могут быть "обезбоженными".
Пропагандой и агитками такие чувства в душе человека не воспитаешь. Повторю, что многие из героев Великой Отечественной войны были в то время комсомольцами и коммунистами, но обращение к русской истории, к священным именам Александра Невского, Александра Суворова, Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского воздействовали на генетическую память русского человека.
И восстановление преемства священной русской истории было залогом Великой Победы. Вышедшие на экраны в предвоенные годы замечательные исторические фильмы "Александр Невский", "Минин и Пожарский", "Петр Первый", "Суворов" способствовали восстановлению исторической памяти.
«Обезбоженны патриатизм», говорите?
«Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой (1263—2000)» – так называл свою книгу немецкий историк Фритьоф Беньямин Шенк. Писатель исследует, как образ святого князя Александра за семь столетий запечатлен в летописях, житиях и иконах, исторических трудах , литературе, публицистике, живописи, скульптуре, кинематографе.
И немецкий писатель Фритьоф Шенк понимает значение знаменитого фильма в воспитании патриотических чувств и готовности встать на защиту Родины. Он пишет: "В течение короткого времени Александр Невский выдвинулся как одна из важнейших фигур советской пропаганды в Великой Отечественной войне. Это было связано прежде всего с тем, что уже готовый, сформировавшийся советский патриотический образ Александра Невского 1937—1939 гг. как нельзя лучше подходил для русскоцентричной и антифашистской военной пропаганды 1941—1945 гг. и должен был поощрять военный менталитет советского народа и его готовность к обороне".
Шенк пишет о небывалом прежде количестве книг, изданий, публикаций, посвященных Александру Невскому в то время:
"Ни одна другая фаза долгой истории памяти об Александре Невском не была так богата работами о нем, как период между 1941 и 1945 гг. Период между 1941 и 1945 гг. можно обозначить как одну из вершин культа Александра Невского в русской и советской истории.
После 1941 г. он мог быть интегрирован в советскую военную пропаганду в практически неизмененном виде… на дискурс об Александре Невском военного времени со всей очевидностью наложил отпечаток фильм Эйзенштейна.
Официальное прочтение деяний героя после 1941 г. отличается прогрессирующими националистическими и милитаристскими чертами, а также новой формой сакрализации".
Фритьоф Шенк пишет о учрежденном в 1942 г. ордене Александра Невского: «Орденом награждались командиры Красной армии за «личную отвагу, мужество и храбрость, умелое командование подразделением, частью и соединением, обеспечившие успешные действия в боях». В годы Великой Отечественной войны орденом Александра Невского было награждено около 42 тысяч командиров. «Следует учитывать, что это послужило прочному укоренению образа Александра Невского в его советском патриотическом изводе в историческом сознании руководящего состава Красной армии, – считает Шенк. – В годы войны Александр Невский выдвинулся как одна из важнейших исторических фигур советской русской самоидентификации не в последнюю очередь потому, что исторический фильм Эйзенштейна 1938 г. был пущен в ход для мобилизации населения непосредственно после начала войны. Уже радиосообщение о нападении немецких войск на СССР 22 июня заканчивалось важнейшим музыкальным лейтмотивом из фильма — «Вставайте, люди русские!».
Экранизация битвы на Чудском озере сформировала дискурс об Александре Невском и всю патриотическую культуру военных лет и привела к утверждению фигуры новгородского князя в сороковые годы в историческом сознании советского народа. Так, цитаты из фильма можно обнаружить в многочисленных текстах об Александре Невском, появившихся во время войны…
Изображение князя на утвержденном в июле 1942 г. воинском ордене поразительно схоже с внешностью актера, исполнявшего в фильме роль Александра, — Николая Черкасова. На улицах советских городов в годы войны дети играли в «Александра Невского, Василия Буслая и Гаврилу Олексича. Самое широкое распространение получили в годы войны слова из заключительного монолога в фильме: «Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет!». Эта цитата из фильма в литературе о князе представлялась начиная с 1941 г. как пропагандистские плакаты, ее писали солдаты Красной армии в 1944 г. на стенах домов в Германии. Эти слова были, по-видимому, как лозунг, глубоко укоренены в сознании красноармейцев и советского народа. Воздействие фильма «Александр Невский» в 1941—1945 гг. было, конечно же, еще значительнее, чем в 1938—1939 гг.».
Немец Шенк отмечает: «Советский патриотизм в первой половине сороковых годов все больше приобретал черты имперского национализма великорусского образца. Официально он прославлялся как «естественное продолжение русского патриотизма». И Шенк видит в этом преемство русской истории: «Национализированный советский патриотический дискурс об Александре Невском опирался на традицию дореволюционного русского национального дискурса».
Фритьоф Беньямин Шенк пишет и о том, как пламенные революционеры пытались вычеркнуть имя Александра Невского из памяти русских людей: «Коммунистические идеологи различали «хороший национализм» ранее угнетенных и эксплуатировавшихся народов и «плохой национализм» народов, ранее игравших роль «эксплуататоров». На русском народе, с точки зрения большевиков, лежало пятно нации-угнетателя в «тюрьме народов» Российской империи. По этой причине новой власти было ненавистно все то, что ранее свидетельствовало о величии русской культуры и истории. Не в меньшей мере это касалось и персонажей, ранее почитавшихся русскими национальными героями, таких как Александр Невский, Петр Первый или Пушкин, а также идеи «самостоятельной» русской истории или кириллического алфавита, который в долгосрочной перспективе должен был быть заменен латинским алфавитом коммунистического мирового сообщества... Историк Михаил Покровский объявил в 1929 г. «контрреволюционным» даже понятие «русская история». Если за всеми другими народами в СССР признавалось наличие собственной национальной истории, «русская история» должна была раствориться в «истории СССР».
Бойцы и командиры Великой Отечественной, среди которых далеко не все были верующими, а многие с детских лет оторванными от Церкви, героически, как их предки на льду Чудского озера, сражались и отдавали свои жизни "за Отчизну, за родную русскую землю, за родные поля и реки, за великий наш народ". Стояли насмерть за родную землю под Москвой, в Сталинграде и на Курской дуге, как стояли русские люди в ХIII веке, как стояли под Полтавой, на Бородинском поле.
И не пристало нам, православным, свысока судить о том времени, о тех людях и таких шедеврах, как фильм "Александр Невский". Наши отцы и деды, матери наши этот великий фильм пересматривали не один раз перед войной, затем кинолента в годы войны шла в кинотеатрах по всей стране. И своими подвигами в годы Великой Отечественной войны доказали, что чувство любви к Родине, которое их вело в бой, было самым настоящим, подлинным, а не неким "советским, обезбоженным".
Напомню слова Фритьофа Шенка о том, что "официальное прочтение деяний героя после 1941 г. отличается прогрессирующими националистическими и милитаристскими чертами, а также новой формой сакрализации".
Судя по всему, милитаризация и национализм, которые Шенк разглядел в этом киношедевре, современному немецкому писателю не нравится. Но прав, после революционного погрома 20-х в Советском Союзе происходила сакрализация, т.е. освящение в сознании общества образа святого князя Александра Невского.
Александр Невский защищает священное пространство России
Пишет Фритьоф Шенк и о знаменитом триптихе Павла Дмитриевича Корина, созданном в 1942—1943 гг. Павлу Корину, художнику, происходившему из семьи иконописца и писавшему преимущественно на темы, связанные с русским православием, было поручено создать эту картину летом 1942 г., вскоре после учреждения ордена Александра Невского.
Шенк пишет: «На полотне размером более человеческого роста Корин не просто создал первый советский портрет Александра Невского после его реабилитации в 1937 г. Он одновременно стал творцом произведения, которое, наряду с фильмом Эйзенштейна, можно причислить к самым известным и влиятельным артефактам советского патриотизма, относящимся к дискурсу об Александре Невском...»
Немецкий писатель отмечает, что на полотне Корина русская земля изображена, как священное пространство, на защиту которого князь Александр поднимает русскую рать: «На заднем плане картины слева — купола Софийского собора в Новгороде, справа — стилизованное пехотное войско, прорисованное способом, который напоминает изображение воинов на русских иконах. За его спиной — знамя русского войска. Его украшает характерный для икон мотив Христа-Спасителя…
Корин показывает князя как фигуру военную, полководца. Доспехи и меч, шлем и красный плащ указывают на его роль военачальника. Образ излучает стойкость, решимость и готовность к бою. Александр, кажется, загораживает своим телом страну позади него. Указание на святость Александра на этой картине отсутствует. Тем не менее на полотне проявляются многочисленные религиозные черты. Страна, простирающаяся за фигурой Александра, посредством куполов Святой Софии обозначается как сакральное пространство, а войско, которым он предводительствует под характерного вида знаменем, — как христианское боевое сообщество».
Фритьоф Шенк замечательно улавливает, что Корин "воспроизводит светский образ русского военного героя и князя, который бесстрашно защищает от врагов народ, изображенный на триптихе, как священное сообщество и священное пространство родной страны".
"Ледовое побоище" Константина Симонова
Надо подчеркнуть, что знаменитый сталинский разворот к русской истории, разрыв с русофобской политикой "пламенных революционеров", обращение к героям русского народа в середине 30-х годов можно заметить и в литературе.
В 1937 г. Константин Михайлович Симонов пишет поэму «Ледовое побоище». Симонов говорил: «Желание написать эту поэму у меня явилось в связи с ощущением приближающейся войны. Я хотел, чтоб прочитавшие поэму почувствовали близость войны и что за нашими плечами, за плечами русского народа, стоит многовековая борьба за свою независимость».
Позднее Симонов писал о том, как понимал свою задачу поэта и писателя в предвоенные годы: «Думая о предстоящей вооруженной схватке с фашизмом, некоторые из нас обращали взгляды в русскую историю, и прежде всего в военную историю нашего отечества. Размышлениям на эту тему были посвящены в предвоенные годы мои поэмы “Ледовое побоище” и “Суворов”… Работа над ними была тогда существенной частью моей нравственной жизни».
Известный социолог и противник большевиков П.А. Сорокин заметил, что в годы войны Советском Союзе произошли поразительные изменения. В годы очистительного огненного испытания в жизнь общества возвращалась правда о великой истории России.
Сорокин отмечал, что после окончания Второй мировой войны «великие ценности дореволюционной России во всех областях культурного творчества, отброшенные и «разрушенные» на деструктивной фазе революции, были восстановлены и признаны даже в большей степени, чем до 1917 года. Многие творческие лидеры Киевской Руси и Царской России в области религии, политики, военного дела, этики, права, экономики, не говоря об искусстве прославляются как великие творцы и создатели бессмертных ценностей».
Об этом пишет и Фритьоф Шенк: «Советский патриотизм в первой половине сороковых годов все больше приобретал черты имперского национализма великорусского образца. Официально он прославлялся как «естественное продолжение русского патриотизма».
И немецкий писатель видит в этом преемство русской истории:
«Национализированный советский патриотический дискурс об Александре Невском опирался на традицию дореволюционного русского национального дискурса».
Это и было возвращением к истории тысячелетней России, к героям Святой Руси, к памяти предков, созидавших Русь. Наш народ возвращался к священным истокам народной жизни. Они и стали источником той неодолимой силы, благодаря которой мы одержали Великую Победу в Священной Великой Отечественной войне.
Это была Священная война с силами тьмы, которые стояли за Третьим рейхом, объединившим в походе на Россию всю Европу. И задача была уничтожить русский народ, очистить от русских жизненное пространство для народа господ.
И тогда начался этот разворот, возвращение имперского национализма, преемство русской истории в жизни нашего общества кинокартинами "Александр Невский" и "Петр Первый", книгами о русской истории и русских героях. В поэме "Ледовой побоище" Симонов писал о чувствах русских воинов, вышедших встретить на льду Чудского озера железный клин тевтонской рыцарской свиньи:
Под нами лед, над нами небо,
За нами наши города,
Ни леса, ни земли, ни хлеба
Не взять вам больше никогда.
Пророческими оказались эти слова Константина Симонова. Всего через четыре года русские солдаты, как их предки на льду Чудского, встали насмерть, сдерживая натиск немецких танковых клиньев. Фронтовой корреспондент Симонов напишет в своих стихах в 41-м: "На наших глазах умирали товарищи, по-русски рубаху рванув на груди..."
Заканчивается поэма такими строками:
Сейчас, когда за школьной партой
«Майн Кампф» зубрят ученики
И наци пальцами по картам
Россию делят на куски,
Мы им напомним по порядку —
Сначала грозный день, когда
Семь верст ливонцы без оглядки
Бежали прочь с Чудского льда.
Потом напомним день паденья
Последних орденских знамен,
Когда, отдавший все владенья,
Был Русью Орден упразднен.
Напомним памятную дату,
Когда Берлин дрожмя дрожал,
Когда от русского солдата
Великий Фридрих вспять бежал.
Напомним им по старым картам
Места, где смерть свою нашли
Пруссаки, вместе с Бонапартом
Искавшие чужой земли.
За годом год перелистаем.
Не раз, не два за семь веков,
Оружьем новеньким блистая,
К нам шли ряды чужих полков.
Но, прошлый опыт повторяя,
Они бежали с русских нив,
Оружье на пути теряя
И мертвецов не схоронив.
В своих музеях мы скопили
За много битв, за семь веков
Ряды покрытых старой пылью
Чужих штандартов и значков.
Как мы уже тогда их били,
Пусть вспомнят эти господа,
А мы сейчас сильней, чем были.
Пророчески звучат и эти строки :
И будет грозен час, когда,
Не забывая, не прощая,
Одним движением вперед,
Свою Отчизну защищая,
Пойдет разгневанный народ.
Константин Симонов предчувствует очередное вторжение вражеских полчищ на русскую землю:
Когда-нибудь, сойдясь с друзьями,
Мы вспомним через много лет,
Что в землю врезан был краями
Жестокий гусеничный след,
Что мял хлеба сапог солдата,
Что нам навстречу шла война,
Что к Западу от нас когда-то
Была фашистская страна.
Симонов уверен в будущей победе над нацистской Германией в надвигающейся на нашу страну войне:
Мы верим в это, так и будет,
Не нынче-завтра грянет бой,
Не нынче-завтра нас разбудит
Горнист военною трубой.
«И если гром великий грянет
Над сворой псов и палачей,
Для нас все так же солнце станет
Сиять огнем своих лучей.
Пророческой оказалась поэма нашего замечательного военного писателя-фронтовика Константина Симонова. Как пророчески прозвучали в первые дни войны и слова Верховного главнокомандующего Иосифа Сталина «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!»
"Не может умирать такой хороший князь!"
Кстати, о роли Сталина в создании фильма.
Сергей Эйзенштейн собирался снимать сцены о поездке Александра Невского в Орду за ханским ярлыком и чтобы "отмолить людей от беды". Но князь коварно отравлен в Орде и умирающего Невского, оплакивая, несет на руках народ. И умирает князь, по замыслу режиссера и сценариста, на Куликовом поле. Завершаться фильм должен был кадрами, на которых умирающий князь сподобился прозреть будущее. Он видит, как на этом поле Дмитрий Донской встречает Мамая, и ордынские полчища рассеиваются и исчезают.
Конечно, замысел был очень глубокий и верный. Но Эйзенштейн пишет в мемуарах: «Не моей рукой была проведена карандашом красная черта вслед за сценой разгрома немецких полчищ». Режиссеру передали слова Сталина: «Сценарий кончается здесь. Не может умирать такой хороший князь!»
Может быть, кто-то не согласится со мной, но, думаю, Сталин рассудил очень верно. В преддверии войны с грозным врагом это было правильно – - завершить картину Русской победой.
Так считал и великий русский актер Николай Черкасов, который писал в мемуарах: "Картина завершается полным торжеством Александра Невского как народного героя, его величанием, славой.
Такой финал гораздо значительнее. Образ Александра Невского живет в памяти народной как образ великого патриота своей Родины, ее легендарного героя. Став свидетелями его ратных подвигов, зрители должны были расстаться с ним в момент его высшего торжества. Это, несомненно, усиливало идейно-художественное воздействие картины".
После заключения договора о ненападении с Германией фильм сняли с проката по известным причинам. Но в первые же дни войны он вышел на экраны по всей стране, вселяя твердую уверенность в нашей победе.
Предатели Твердила и Анания
Автор критической статьи глубоко возмущена антиклерикальной направленностью фильма: «Один из двух предателей, помогающих Тевтонскому ордену завоевывать Русь, — вымышленный персонаж монах Ананий. Подчеркнуто уродливый, одетый в рванину, с повадками то ли холопа, то ли побитого пса».
Не спорю, похоже, что в этом персонаже картины воплотилась на экране идеология "союза воинствующих безбожников". Но я не помню, чтобы этот образ жалкого предателя в сознании людей был связан с образом Православной Церкви.
А предатель боярин Твердила – вполне исторический персонаж. Когда крестоносцы внезапно осадили Псков, дети многих знатных мужей, захваченные в окрестностях города, оказались в заложниках у немцев. Боярин Твердила Иванкович вместе с другими «переветниками» убедили горожан открыть ворота и пустить в Псков ливонцев. «Переветники» убеждали псковичей, что отныне с Ригой и Орденом наступит крепкий мир, немцы будут верными союзниками, помогут защитить Псков от литовских набегов, а в случае нужды и от новгородцев. «Сам хотел владеть градом вместе с немцы», – написал об изменнике Твердиле монах-летописец.
И бояре, и купцы, которые показаны в фильме как противники войны с Орденом, существовали на самом деле. Это вовсе не дань пролетарскому учению об эксплуататорских классах.
Именно они изгнали из Новгорода князя, победившего на Неве шведов, чтобы не мешал выгодной торговле с немецкими городами Ганзейского союза. Точно так же они не давали отцу князя Ярославу Всеволодовичу, разгромившему тевтонов в 1236 г. на реке Омовже, двинуться с полками в Ливонию. Именно такие торгаши не позволили новгородцам прийти на помощь князю храброму Вячко, который защищал вместе с эстами Юрьев. И основанный русскими Юрьев стал немецким Дерптом. Впоследствии государь Иоанн III Великий и его внук царь Иоанн Васильевич Грозный вынуждены будут вести полки в походы на Новгород, чтобы не позволить этим же торгашам оторвать древнюю северную столицу Руси от Русской земли. Историческая правда заключается в том, что в то время простые новгородцы всегда стояли за Москву, а "западники", желавшие уйти на запад в Литву и Польшу, все были представителями боярско-торгового сословия Господина Великого Новгорода.
Могли ли быть в подручных у псковских и новгородских "переветников" какие-то непонятные чернецы вроде Анании? Зная реалии средневековой Руси, вполне мог быть такой чернец, прислужник Твердилы.
Но, повторяю, не думаю, что на отношение к Церкви этот персонаж оказывал особенное влияние даже в те атеистические годы. Тем более, что в фильме черный дым пожарищ в захваченном тевтонами Пскове поднимался на фоне величественных белокаменных русских православных храмов. Этот образ древних русских святынь несомненно оказывал более сильное воздействие на зрителей.
И теперь об утверждении, что якобы фильм Эйзенштейна "активно антирелигиозный и антицерковный".
Вся картина наполнена религиозной символикой, вполне понятной в то время большинству русских людей. Например, сцена избиения младенцев тевтонами в Пскове явно напоминает избиение вифлеемских младенцев царем Иродом.
Для верующих православных, да и всех, получивших образование в церковно-приходских школах (а таких в старшем и среднем поколении было большинство), германские крестоносцы, избивающие православных младенцев в Пскове, напоминали слуг египетского фараона и царя Ирода.
А в финале картины Невский произносит следующие слова: «Идите и скажите всем в чужих краях, что Русь жива. Пусть без страха жалуют к нам в гости. Но если кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет Русская земля!»
Это же почти прямая цитата Евангелия от Матфея (26, 52): «Ибо все, взявшие меч, мечом погибнут».
С тех пор ставшие крылатыми в атеистическом государстве слова «Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет!» часто приписывают Александру Невскому, хотя в летописи и житии благоверного князя их нет, а прозвучали они именно в фильме 1938 года.
"Образ должен быть светлым, сильным и суровым"
"Личность святого благоверного князя в нем искажена, вырвана из контекста его глубокой православной веры и святости", – утверждает автор критической статьи.
Но давайте послушаем Николая Константиновича Черкасова. Великий русский актер говорит о том. какую задачу ставил ему режиссер: "Образ должен быть светлым, сильным и суровым". Воплотил этот образ в кинокартине Николай Черкасов? Мне думается, блестяще. На экране мы увидели светлого, могучего, сурового и одновременно великодушного князя-витязя.
Несомненно, Эйзенштейн понимал, что будет снимать фильм о святом Русской Православной Церкви. Чтобы отвергнуть наскоки воинствующих безбожников, Эйзенштейн написал статью, где объяснял, как он понимал святость князя: доведение благородных качеств человека до предела. А разве это не есть один из признаков святости?
И режиссеру удалось воплотить образ Александра Невского с такой убедительностью, что многие и сегодня именно таким и представляют святого благоверного князя Александра. А Николай Черкасов идеально подходил для этой роли: очень высокий рост, выразительные мужественные черты лица, неповторимый тембр голоса. А в летописи о благоверном князе сказано:
«Взор его паче инех человек (образ его красивее всех других людей), и глас его — акы труба в народе (голос его звучал, как труба в народе), не обретеся противник ему в брани никогда же».
Нечто подобное читаем мы и у Льва Мея:
Что за стан, и осанка, и плечи, и рост!..
Да и вправду сказать: благолепнее не было в мире лица,
Да и не было также нигде удальца
Супротив Александра…
А на вече-то княжеский голос — то сила, то страсть, то
мольба,
То архангела страшного смерти труба…
Помните, как важный китайский чиновник Золотой Орды узнав, что перед ним победитель шведов, говорит: "В Орду поезжай. Большим начальником будешь. Нам воеводы нужны". И величественный Александр Ярославич, возвышаясь над ордынцем, с гордостью отвечает: "Есть у нас поговорка. С родной земли – умри, не сходи".
А то, что князь в фильме ни разу не осеняет себя крестным знамением, разумеется, досадная примета атеистической идеологии, господствовавшей в СССР. Но вспомните сцену, когда князь Александр под колокольный звон въезжает в Псков после победы в Ледовом побоище, как берет на коня счастливых детей, его светлое сияющее лицо в окружении детских лиц. А великодушие князя Александра к пленным кнехтам… В летописи сказано о нем: "Милостив был паче меры".
В образе, воплощенном Черкасовым в фильме "Александр Невский", есть все: величественный облик, юношеская стремительность (во время битвы на Чудском озере ему исполнился всего 21 год!) и суровость грозного воеводы, удаль могучего отважного витязя и мудрость правителя, есть и благородство, и великодушие. В чем же здесь православная писательница увидела искажение образа святого благоверного князя? Непонятно.
Николай Черкасов, исполнивший роль Александра Невского, стал не просто лицом фильма. Ни одно прижизненное изображение Александра Невского не дошло до наших дней, поэтому для боевого ордена Александра Невского, учрежденного в 1942 году, был использовал образ Николая Черкасова.
Интересно, что Пасха в 1942-м совпала с юбилеем разгрома тевтонов в Ледовом побоище. А в 1242-м битва на Чудском озере происходила в праздник Похвалы Пресвятой Богородицы. Не простое совпадение.
И несколько слов о том, какие фильмы сегодня снимают российские кинематографисты, находясь, как пишет автор статьи, "внутри сегодняшнего возрожденного русского православного дискурса".
В фильме орда Москва изображена жалкой деревушкой, в то время как тогда уже Иваном Калитой были возведены мощный Кремль и каменные храмы. А как показана столица могущественной Золотой Орды? Мы видим каких-то дикарей в глинобитных уродливых зданиях-пещерах, в то время как тогда уже в Сарай-Берке были десятки базаров, среди садов минареты, украшенные изразцами. Фильм искажает не только житие святителя Алексия и хорошо известное чудо исцеления Тайдулы, но и саму историю тех времен, якобы полудикие русские подчинились дикарям монголам. (Об этом подробнее можно прочесть в моей статье "Артхаус по мотивам жития", вышедшей сразу после премьеры фильма.)
Такое же искажение истории и образа святого равноапостольного князя Владимира мы видим в фильме "Викинг".
И образы Александра Невского в фильмах 1991 г. "Житие" и (недавнем) "Александр. Невская битва" разве могут сравниться по мощи и выразительности с образом, созданным Черкасовым? В киношедевре 1938 г. святой благоверный князь Александр Невский – настоящий образ русского былинного князя-витязя, воплощение лучших качеств русского человека.
"Обезбоженный патриотизм", говорите?
Николай Васильевич Гоголь говорил: "Художник не обязан писать о Боге, но он должен писать так, чтобы после его книг хотелось о Боге говорить и думать".
А любое художественное произведение может с полным правом именоваться духовно-патриотическим, если после кинофильма или книги молодой человек готов в случае необходимости встать на защиту Родины.
И поэтому правомерен вопрос к некоторым нашим православным псевдоревнителям: "Назовите, пожалуйста, хотя бы один фильм, снятый в наше время, время вроде бы "возрожденного русского православного дискурса", который бы по силе воздействия был равен лучшим кинолентам, снятым в советское время? Разве современный фильм "Тобол" с безобразной карикатурой на императора Петра Великого можно сравнить с "Юностью Петра" или экранизацией романа "Россия молодая"? Или современный сериал "Екатерина" с советскими картинами "Адмирал Ушаков" и "Корабли штурмуют бастионы"?
А разве можно сравнивать современные "Штрафбаты" и многие другие фильмы о Великой Отечественной с такими шедеврами мирового кинематографа, как "Баллада о солдате", "Судьба человека", "Отец солдата", "Летят журавли"? Не случайно эти работы советских режиссеров даже папа Римский назвал самыми христианскими в мировом кино. Чтобы фильм соответствовал евангельским истинам, пробуждал любовь и нравственное чувство, необязательно, чтобы с экрана звучала проповедь священника. Поэтому, рассуждая о советском кинематографе, нужно быть осторожнее с такими словами, как "советский обезбоженный патриотизм".
В информационной войне один из ударов направлен на уничтожение архетипа народного сознания, который закладывается с детских лет при чтении русских народных сказок, былин, русскими народными песнями. И поэтому сегодня детям навязывают такие псевдоголливудские подделки, как "Последний богатырь", где благородный герой былин Добрыня Никитич предает Илью Муромца, а положительными героями являются Кащей Бессмертный и Баба-яга, т.е. те, кого в русских сказках называют нечистью. И герои фильма идут по сказочной стране под саундтрек на английском языке.
А снятый в 1938-м атеистическом году фильм "Александр Невский" и сегодня художественными средствами, зрительными образами, былинными характерами героев возвращает нас к родным истокам, к тому архетипу народного сознания, который укоренен в нашей памяти. И сегодня в противостоянии чужебесию это не менее важно чем в 30-е годы ХХ века.
Фильм-кинофреска. Фильм-эпос. Фильм-былина
Не раз приходилось слышать придирчивые замечания различных реконструкторов, которые придираются к различным неточностям, ищут исторические несоответствия в отдельных эпизодах. Замечу, что это художественное произведение, а не историческая реконструкция. Консультантом Эйзенштейна был специалист по истории Древней Руси профессор Артемий Владимирович Арциховский. В обсуждении участвовали знаменитые ученые академики Михаил Николаевич Тихомиров и Борис Дмитриевич Греков. Сценарист и режиссер, художники по костюмам и декораторы изучали летописи, жития, древнерусские иконы, работали в Историческом музее.
Некоторые киноведы, разбирая художественные особенности фильма "Александр Невский" отмечают, что иконопись и фресковая живопись — один из главных источников в работе Сергея Эйзенштейна. Прекрасные декорации древнего Новгорода - явно влияние работ Билибина и Васнецова.
Сергей Михайлович делал раскадровку, рисовал эскизы к каждому кадру. И киноведы замечают, что князь Александр часто снят так, что похож на фронтально развернутые фигуры святых, которые изображены на фресках центральных столпов в православных храмах. Ну неслучайно же в детстве и юности будущий великий режиссер проводил много времени у набожной бабушки Ираиды Конецкой.
Мы помним, что в доме Конецких принимали и калик перехожих, исполнителей старинных песен и русских былин.
И в фильме "Александр Невский" былинные сказы отражены. В фильме есть и герой новгородских былин Василий Буслай, и вполне исторический герой Невской битвы Гаврило Олексич.
Степенный, мудрый и спокойный Гаврило Олексич в исполнении Андрея Абрикосова и буйный, веселый удалец Василий Буслай в исполнении Николая Охлопкова – два друга-соперника за сердце новгородской красавицы Ольги Даниловны, два главных героя фильма.
Буслай говорит Ольге: "Хочешь высокого да веселого – вели мне сватов засылать. А степенного да скучного – вели Гавриле". А Олексич: "Хочешь битой быть – вели Ваське, а хозяйкой быть – вели мне сватов засылать!"
И ответ Ольги Даниловны витязям, когда новгородцы собираются на бой с тевтонами: "Пусть судьба решит. Кто храбрее будет, тому и сватов засылать!".
А разве можно забыть вдохновенные, одухотворенные лица новгородцев, когда они на вече единодушно откликаются на призыв встать за Русь и собираются на битву. А в это время звучит песня-гимн:
Вставайте, люди русские,
На славный бой, на смертный бой.
Вставайте, люди вольные,
За нашу землю честную!
А какой замечательный образ кольчужника Игната в исполнении Дмитрия Орлова. Как он раздаёт все оружие и кольчуги ополченцам: "Все бери, все отдаю!". И сам немолодой новгородец идет сражаться с врагом, оставив себе последнюю кольчугу, которую не успел доковать: "Коротковата кольчужка. Ну не враг дал, сам ковал!".
И до сих пор помню, как в детстве наворачивались слезы, а в горле стоял ком, когда предатель Твердила наносил Игнату подлый удар кинжалом, и добрый, веселый кольчужник, умирая, вздыхал: "Эх, коротка кольчужка..."
А как под тревожную музыку всматриваются русские ратники в белоснежный простор Чудского озера, где на горизонте появляется строй грозной тевтонской "свиньи".
И отвечает Буслай воительнице псковитянке Василисе, на вопрос, отводить ли ей обоз: "Умирай, где стоишь".
Также, не сходя с места, умирали наши солдаты, останавливая врага под Москвой, в Сталинграде, на Курской дуге.
И в отличие от критика 30-х годов пламенного революционера Гурвича, Буслаев для нас герой. И то, как он, оставшись без меча, крушил врагов оглоблей, вызывает чувство гордости богатырской русской удалью. И как смеялись мы в детстве, когда под ударом русской оглобли топорщились из расплющенного шлема усы германского рыцаря! А сколько бесшабашной удали в сцене, когда Васька Буслаев, разгоряченный битвой, пробив лед, пьет из кадушки воду, желая себе: "Будь здоров Вася!"
Помню тревожное чувство опасности при виде железного германского строя, когда на призыв хриплых рогов и труб рыцари и кнехты мгновенно дисциплинированно выстраивали несокрушимую стену щитов, ощетинившись рядами копий.
В этом эпизоде было уже предчувствие той смертоносной мощи и профессионализма немецкой армии, с которой нам придется столкнуться в 1941-м.
Восхищал подвиг Гаврилы Олексича. Охваченный боевой яростью после гибели отрока Саввы, витязь крушит врага могучими ударами боевого топора, пробивая брешь, ломая немецкий строй. А затем, закрывает собой князя, принимая на себя удар вражеских копий, направленных в спину Александру.
А как в разгар битвы вылетает перед вражеским строем на огромном белом коне величественный витязь Александр Ярославич, громовым голосом властно вызывая на поединок предводителя тевтонов: "Магистра мне!".
И какую радость и восторг мы, дети, испытывали, когда в упорном поединке звенели мечи и наш князь Александр сначала обрубал один рог на устрашающем шлеме магистра, а затем повергал его наземь ударом боевого топора. "Наша взяла!" – восклицали мы вместе с князем Александром.
Известно, что в сцене битвы на мечах между Александром Невским и магистром Тевтонского ордена актеров Николая Черкасова и Владимира Ершова заменили дублеры, офицеры-кавалеристы Бучилев и Сурков. Оба они храбро воевали в годы Великой Отечественной, Сурков стал впоследствии генералом бронетанковых войск. К съемкам фильма была привлечена кавбригада будущего героя битвы под Москвой Льва Доватора.
Николай Иванович Бучилев рассказывал, как снимали поединок: "Мы сошлись в поединке с Сурковым — дублером тевтонца, дрались всерьез, забыв о камере. В какой-то момент меня охватил такой азарт, что я не удержался и со всей силой так съездил по рогам безобразного шлема моего дорогого магистра, что он едва удержался в седле. Сурков долго потом не мог простить мне этого случая".
Надо сказать, что поединок Невского и магистра смотрится замечательно.
А какая радость переполняла наши сердца, когда русичи, сломив, гнали врага по льду Чудского озера!
Мы видели бесславный конец тевтонов, уходивших под проломившийся лед. Как с бульканьем воды уходил подо льдину в темную воду озера плащ последнего крестоносца. И мы понимали, что эта страшная смерть – справедливое возмездие врагу, который пришел, чтобы поработить нашу землю.
И сцена после сражения, музыкальная тема которой у Прокофьва называется "Мертвое поле": звучит печальная русская песня, русские женщины с факелами в руках ищут на поле битвы среди погибших своих мужей, отцов, сыновей. И Ольга Даниловна находит раненых Буслая и Олексича. И хрупкая красавица, поддерживая, ведет двух огромных витязей-богатырей, опирающихся на ее плечи.
А возвращение русских дружин с победой в Псков – это всенародная радость победы и одновременно скорбь по погибшим, которых везут на санях. Домаш Твердиславич. Рядом с санями погибшего воеводы идет жена с детьми. Княжеский отрок Савка, кольчужник Игнат. (Заметим, что в руках у погибших - зажженные церковные восковые свечи.)
Народ по слову князя вершит суд над предателем Твердилой, справедливое возмездие настигает изменника. Кнехтов – "люди подневольные, что с них взять" – новгородцы отпускают. А гордых тевтонских рыцарей "на мыло менять будем", говорит Александр Ярославич.
Обращаясь к псковичам и новгородцам, князь Александр говорит: "Ох и бил бы я вас нещадно, если бы проболтали вы ледову сечу. Не простила бы Русь ни вам, ни нам маломужества. Так о том помните. и внукам своим накажите А забудете – вторыми иудами станете, иудами земли Русской. Слово мое твердо. Нагрянет беда всю Русь подниму. А отвалите на сторону – быть вам биту". – И уже с улыбкой: "Жив буду – сам побью, а помру – сынам накажу".
Замечательный юмор снимает напряжение, когда раненый Василий Буслаев встает с саней: "Ни те пожить, ни те помереть спокойно не дадут!» – и уступает Гавриле Олексичу право засылать сватов к Ольге Даниловне: "Больше всех Господь охоробрил дочь воеводскую Василису, а за ней Гаврила Олексич шел, в том клянусь народу".
А на удивленный вопрос матери Амелфы Тимофеевны (прекрасный образ актрисы Малого театра Варвары Массалитиной): "Что же ты, люта душа, первым быть не мог?!", Васька Буслай отвечает: "А мой счет с другого краю". – И выводит за руку свою невесту, смущенную псковитянку Василису, дочь псковича Павши, которая в кольчуге и шеломе с мечом в руках храбро сражалась на Чудском озере. И Буслай шутливо обращается к невесте: "Чур, дома рукам воли не давать!".
И затем, осушив одним духом поднесенную огромную чашу, Александр Невский возглашает: "А теперь гулять будем!". И звучит задорная и веселая русская музыка.
Кинокартина «Александр Невский» – былина, кинофреска и киноопера – торжественный гимн великому русскому народу. После Великой Победы в 1945-м на плакатах писали "СЛАВА РУССКОМУ НАРОДУ – НАРОДУ-БОГАТЫРЮ, НАРОДУ-СОЗИДАТЕЛЮ".
Разумеется, не могли в то время показать молебен в благодарность Богу за победу, но все же заканчивается картина кадрами, на которых русские воины стоят в победном строю, звучит торжественная музыка, и слова, кадр за кадром появляются на экране, утверждая в сознании истину, которая и в ХХI столетии является частью культурного кода Русского мира, Русской цивилизации:
«Но если кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. На том стояла и стоять будет Русская земля!»
Ссылка на аудиоверсию: https://cloud.mail.ru/public/dCfT/jXQrWDqMz
Руководитель информационно-аналитического центра общественной организации «Московские суворовцы» Виктор Саулкин